Юлия ЛАТЫНИНА
Большая часть передачи, естественно, будет посвящена дыму отечества, который на этот раз не сладок и не приятен и с большим содержанием нехороших веществ. Знаете, где не сгорело ни одного человека и ни одной постройки этим летом? Шатурский район Московской области, т.е. то место, где находятся осушенные торфяники, место, которое горит каждый год и которое самое страшное место в смысле возгораний.
Знаете, почему там не сгорело ни одной постройки, не говоря уже о людях? Потому что у него есть глава района Андрей Келлер, который объявил чрезвычайное положение аж с 22 июня. Там с 22 июня пожарный штаб, планерки утром и вечером. Там даже зимой был штаб, не штаб, а в таком редуцированном виде был дежурный по штабу.
С апреля у них был 1051 пожар, очаги возгораний в среднем составляли 20-26 гектаров. На сегодняшний момент, на тот, когда я эти данные читала в «Новой газете», было 18 очагов возгораний. Причем это очень подвижная цифра, потому что бывает так, что утром в Шатуре пять очагов пожара, а вечером 17. Тушат. Причем Андрей Келлер, глава Шатурского района не отказывался, как губернатор Шанцев, от помощи со стороны, а еще в апреле кричал: «Да-да, нам всего сюда больше, горим, дайте, пожалуйста».
Это к вопросу о том, что в современном мире любая природная катастрофа является социальной, а не природной. Это верно даже относительно землетрясений. Я в прошлой передаче приводила пример, когда землетрясение магнитудой 7,1 на Гаити унесло жизни 250 тысяч человек, а землетрясение магнитудой, по-моему, 8,6 (т.е. по силе толчка это в 501 раз больше) в Чили спустя два месяца унесло жизни буквально нескольких сот человек. Т.е. это касается даже землетрясений. Тем более это касается пожаров, которые бедствия справедливо прогнозируемые.
Теперь какой ответ в России на пожары. Исключением является Шатурский район, глава которого Андрей Келлер, на мой взгляд, должен занять пост главы, как минимум, Рослесхоза. Кстати, глава Рослесхоза г-н Савинов за это время ни разу не появился на экране. Вот нет его. А глава московского Рослесхоза, как я понимаю, просто в отпуске. Всё нормально, тушат – почему бы человек не быть в отпуске?
Так вот среди того, как отреагировало правительство, на мой взгляд, самой замечательной мерой является запрет на вывоз зерна, который будет введен с 15 августа и официально мотивирован необходимостью обеспечить страну зерном. Этот запрет вызывает массу вопросов, потому что Россия в этом году, по прогнозам, соберет 75 млн. тонн зерна. В прошлом году она собрала 90. При этом на экспорт у нас идет где-то 17 тонн. А по официальным данным, у нас в интервенционном фонде находится 21 млн. тонн.
Собственно, когда интервенционный фонд создавался, он на это и задумывался. Говорилось: вот будет неурожай, поэтому у государства будет запас, чтобы выравнивать цены. Т.е. вместе с интервенционным фондом нынешний урожай перекрывает даже прошлогодний, удовлетворяет все потребности России, особенно если учесть, что засуха приводит к забою скота и, соответственно, уменьшению потребления фуражного зерна. И не совсем понятно, причем тут продовольственная безопасность.
Есть другой вариант, что надо снизить цены на хлеб для бабушек. Цены на хлеб для бабушек снизить не получится, потому что цена будет зависеть от мировой цены, а мировая цена уже на 10% скакнула после российского объявления. И бабушки будут покупать хлеб по тем ценам, по которым хлебокомбинаты будут закупать муку.
Второй момент – фермеры. Российские фермеры просто разорятся. Если сельское хозяйство России в последние годы переживало подъем, то это просто такой осиновый кол в российское сельское хозяйство, потому что фермер, который мог надеяться скомпенсировать свои убытки в связи с неурожаем на высокой цене сейчас будет вынужден распродавать зерно по дешевке. Соответственно, возникает вопрос – кто тот бенефициар?..
Если российский фермер разоряется, он сейчас физически не сможет вернуть кредиты, которые он брал на горючку, на посевную. Если российская бабушка остается в том же положении, с теми же ценами, если продовольственная безопасность России обеспечена всяко. Она обеспечена, даже если в интервенционном фонде на самом деле на 21 млн. тонн, как утверждают официальные власти, а 9, как говорит президент Агропромсоюза Иван Оболенцев. Т.е. остальные, видимо, просто куда-то делись или разворованы.
Я могу сказать, кто тот бенефициар и ради кого принято это решение. Оно принято ради компании Glencore, иностранной компании, зернового нефтетрейдера. Я совершенно не боюсь иска насчет клеветы и всего прочего по одной единственной причине. За день до запрещения компания Glencore, в лице своего представителя Юрия Огнева, сама заявила, что ей это надо.
Цитирую г-на Огнева дословно: «Экспортеры сейчас попали в непростую ситуацию, когда они законтрактовались по одной цене, а внутренняя цена выросла резко. Соответственно, выполнять контракты становится невозможным, потому что выполнение их идет себе в убыток… Запрет на экспорт помог бы экспортерам избежать штрафов, так как это был бы форс-мажор». В переводе на русский матерный, компания Glencore заколебалась платить большие деньги русским фермерам, поэтому ей выгодно, если русские фермеры разорятся, а ее российское правительство избавит от обязательств. Что и было сделано.
У нас только что выступал вице-премьер Игорь Шувалов. Он сказал две замечательные фразы. Фраза первая: «В правительство в последнее время было много обращений». Это по поводу запрета экспорта зерна. Господин Шувалов, кто обращался? Неужели домохозяйки? Или неужели фермеры просили запретить вывозить зерно, чтобы они не могли вернуть кредиты и обанкротились?
И вторую фразу сказал г-н Шувалов: «После этого, – если выяснится, что с зерном всё нормально и закупятся, – надо будет открыть возможности для экспорта незамедлительно». В переводе – когда за гроши Glencore и другие иностранные трейдеры скупят всё зерно внутри России, им будет позволено его экспортировать.
Я еще раз возвращаюсь к истории с интервенционным фондом, который, напомню, формально был создан ровно для того, чтобы государство имело возможность закупить в случае избытка, продать в случае недостатка. Как только фонд был создан, первые торги, которые были проведены, были проведены в ноябре. Что значит в ноябре? Они были проведены тогда, когда все фермеры продали урожай перекупщикам. Т.е. он уже тогда заведомо служил для той же самой коррупционной цели.
Потому что получилось, что фермеры продавали урожай перекупщикам, когда фонда не было и когда зерно продавалось по дешевке. А потом перекупщики впарили его государству по определенной высокой цене. Даже та формальная причина, по которой создавался интервенционный фонд – чтобы выровнять цены, – она сейчас вдруг в России отменена. И получается та же история – Россия, российское правительство, пользуясь засухой как предлогом, действует в пользу спекулянтов, для того чтобы полностью разорить российское сельское хозяйство.
Станислав Белковский удачно назвал это экономикой роз – распил, откат, занос. Не может система реагировать другим образом на вызовы. Я процитировала фразу «продавать в случае недостатка, закупать в случае избытка». Я не случайно ее процитировала. Дело в том, что подобный интервенционный фонд был создан во время реформ китайского реформатора по имени Ван Аньши, в середине 11 века, такая помесь Ленина с Бисмарком, китайский вариант квазисоциализма. И тогда как раз под этим предлогом и было создано государственное ведомство, которое занималось выравниванием цен.
У господина Ван Аньши был идеологический противник, которого звали Суши, который, кстати, был начальником китайского ведомства наказаний, такой странный либерал, который по совместительству начальствовал над китайским КГБ. Его, наверное, большинство моих слушателей хорошо знают, я надеюсь, потому что у Су Ши было еще одно имя, псевдоним, он более известен как Су Дунпо, это один из величайших китайских поэтов.
Так вот когда создавалось это самое ведомство выравнивания с целью продавать в случае недостатка, покупать в случае избытка, Су Ши по этому поводу не как поэт, а как Адам Смит китайский написал замечательные строки о том, как на самом деле будет функционировать это ведомство. Он сказал, что оно будет функционировать ровно наоборот, что чиновники будут играть с ценами, и в результате бедняки останутся ни с чем, а прибыли чиновников не сочтешь.
Удивительно, что то, что происходило в 11 веке в Китае, происходит совершенно спокойно у нас на глазах в России. Причем надо сказать, что в 11 веке в Китае еще не было иностранных экспортеров и компании Glencore, поэтому на эту тему у меня цитаты из Су Ши для вас нет.
7 августа 2010 г.
Комментариев нет:
Отправить комментарий