Джерри Мандер
The Guardian, 5 октября 2010 г.
 |
| "Или капитализм будет жить или Мать-земля" … делегаты размахивают флагами на Мировом народном форуме по климату и правам Матери-земли, около г. Кочабамба, Боливия, 20 апреля 2010 г. Фото: Dado Galdieri/AP |
Возьмем к примеру позицию президента Обамы. Он говорит о серьезном желании подойти к проблеме климата, но, как и остальные лидеры промышленно-развитых стран, стоит перед неразрешимой дилеммой. С одной стороны он выступает за более жесткое ограничение выбросов в глобальном масштабе и внутри США, с другой – отчаянно намеревается возродить экономический рост и стимулировать вялую экономику, подорванную высокой стоимостью энергоресурсов и продажными банкирами.
Поэтому говоря о климатических переменах в Копенгагене, Обама настаивает на ускоренном росте экономики и потреблении, в частности, на таких смертельных для климата производств как выпуск автомобилей, сооружение новых дорог, атомная энергетика, и добыча угля (включая чудовищное “снятие верхнего слоя гор”), превозносит сугубо теоретический “чистый уголь”. Он «за» расширение тяжелого машиностроения, за экспортно-ориентированное машинное земледелие, за “новое строительство”, за глубоководную добычу нефти – подобную той, которой занимается Бритиш Петролеум – и за смертоносную разработку нефтяных сланцев – в надежде на рост экономики, рост прибыли и рабочих мест.
Наблюдая за его выступлениями со стороны, теряешься в догадках: а понимает ли он противоречивость своей позиции или же это просто тактика “безопасного” политического выбора? Если последнее, то такая тактика безопасна лишь на короткое время; и не может сколько-нибудь близко подойти к неразрешимым проблемам экономической системы и зависящего от нее индустриально-потребительского общества. Пытаясь спасти коллапсирующую старую экономическую модель, он приносит в жертву саму возможность смягчить последствия климатических перемен и спасти мир.
Понимает ли это Обама? Если «да», то не безопаснее ли сказать людям правду? Сегодня такое просветленное политическое лидерство было бы как нельзя кстати. Но в настоящий момент превалирует другая правда: президент Обама сделал выбор в пользу загибающегося корпоративного капитализма, осложняя тем самым решение проблем климата.
Справедливости ради скажу: Обама не один. Лидеры почти всех правительств мира – и лидеры оппозиций – продемонстрировали в Копенгагене тот же внутренний конфликт и нерешительность. Даже те среди них, которые искренне хотят сокращения выбросов, сделали своим приоритетом экономический рост и индустриализацию. Без экономического роста большой бизнес умрет, а за ним умрут национальные экономики и рабочие места. Вся система находится под угрозой.
Правые и левые, Обама, Камерон, Саркози, Путин, Вен, Харпер, Милибанд, Гингрич и Палин, любой политический деятель говорит о необходимости стимулирования экономики. Массмедиа делают то же самое: здесь и Гардиан, и пресса Мердока, и Файненшл Таймс и Нью-Йорк Таймс. Все они сходятся в одном: рост, рост, рост. Это кровь системы. Каждый охотится за волшебным эликсиром, чтобы возобновить быстрый рост. Как построить и продать больше машин? Как увеличить производство от компьютеров до тяжелого машиностроения? Как увеличить экспорт?
Но во всех этих разговорах отсутствует одно, игнорируемое большинством, важное звено: природа. Все говорят об экономике как-будто она некая независимая сущность, со своей расширяющейся вселенной, не связанная с окружающими реалиям, не встроенная в более крупную систему, из которой, она, собственно говоря, появилась, и от которой ей никуда не уйти. Это может быть самая важная деталь во всех переговорах. Забыть о ней равносильно самоубийству. По одной простой причине: ничем не сдерживаемый рост на малой планете с конечными ресурсами невозможен физически. Желать этого – абсурд. Фантазия. Пришло время проснуться.
Пропавшее звено
Посмотрите вокруг. Одежда, которую вы носите, стул, на котором сидите, кастрюли на плите, сама плита, пол, стены комнаты, ковер, электричество и выключатели, электропроводка в стене, ваш мобильный телефон, асфальт на улице, ваша машина, ее покрышки и резина, провода, металлы, стекло, ткани, батареи, самолеты, небоскребы, танки, ракеты, компьютеры… все они когда-то лежали в земле в виде минералов и металлов, затем их выкопали, перевезли по всему свету, преобразовали, собрали, снова перевезли в ближайший магазин, и продали. Или они могли быть живым деревьями, растениями, животными, тканями, кораллами – у всех была своя жизнь. Даже “синтетика” начиналась с природных элементов. Ваша рубашка из полиэстера? Полиэстер – это пластмасса. Пластмасса из нефти. Нефтью когда то были динозавры, деревья, растения. Все это природа. Вся материальная экономика берет свое начало из земли, преобразовывается и туда же возвращается. Но сейчас она исчезает с катастрофической скоростью.
Вся эта ситуация довольно нова для капитализма, по сути для него это шок. Два столетия держалось в секрете, что наша экономическая система на самом деле есть часть более общей системы, в которую входят ресурсы и мусорные свалки. Но это уже ни для кого не секрет. Мы пожираем остатки материалов, которые нас поддерживают, и праздник подходит к концу.
В период расцвета капитализма – когда мы наблюдали его впечатляющий рост и развитие – мы жили, по выражению выдающегося экологического экономиста Германа Дали, в «заполненном ресурсами мире». Мы думали, что они безграничны, своего рода подарок человечеству от Бога, нам только оставалось быть примерными пастырями. Но теперь мир более «не заполнен». Кто-то должен сказать об этом нашим лидерам.
Кроме климатических перемен, мы стоим перед лицом исчезновения дешевой нефти и другого ископаемого топлива. Для этого даже изобрели термин “пикойл”. Для нашей системы это катастрофа. Последние два столетия дешевое ископаемое топливо было главным приводом роста нашего общества. Но оно заканчивается, и никакая комбинация «устойчивого альтернативного» топлива не сможет поддержать индустриальное общество на нынешнем уровне.
Возможно самое больное место сегодня, это нехватка питьевой воды. Мировой Банк уже предсказывает будущую мировую войну из-за питьевой воды. Верхний слой почвы также серьезно подпорчен, а сельскохозяйственные земли отданы под другие цели; мировые поставки продовольствия становятся все более дорогими. Леса и сотни побочных продуктов под угрозой уничтожения, так же как биоразнообразие, жизнь в океанах, коралловые рифы, ключевые минералы, включая колтан (для вашего мобильного телефона), литий, фосфор, свинец, цинк, олово, медь, золото, и сотни остальных. После двух столетий варварской эксплуатации минералов, металлов и биологических ресурсов, мы вскоре окажемся перед тем, что Дали называет «пустым миром».
Внимательно вдумайтесь: ПРАЗДНИК ЗАКОНЧИЛСЯ. Без ресурсов, бесконечно растущего производства и потребления, наша модель экономического роста мгновенно становится устаревшей реликвией. Но до сих пор никто из лидеров (за одним – двумя исключениями) это не признает. И даже если они догадываются, то страх не позволяет им говорить.
Убийцы договора
За провал прошлогодней встречи в Копенгагене нельзя обвинять никого лично и ни одну из стран. Многие обвиняют Китай за то, что он искал для себя выгоды. Другие обвиняют бедные страны G-77 за требование частичной компенсации за разграбление ресурсов в колониальную эпоху, и за то, что они страдают от загрязнения, причиной которого является сверхпотребление богатых. Многие обвиняют богатые страны за приверженность фатальному потребительству и извращенным вкусам. Я разделяю эту точку зрения. И все же, главным убийцей стала приверженность почти всех стран экспоненциальному росту экономики, с одновременными заявлениями о намерении ограничивать выбросы. Эта тупиковая ситуация может повториться в Канкуне в следующем месяце.
Ни одна из собравшихся стран (за единственным исключением Боливии и Эквадора) не настаивала на “консервации” – не защищала “снижение мощности”, т.е. переход к меньшему уровню производства и потребления энергии и материалов, меньшему объему экспортных поставок. Никто не говорил о меньшей глобализации и большей локализации. О региональной самодостаточности, в особенности, что касается производства продуктов питания и энергии и построения демократической пост-капиталистической модели, свободной от императива роста; о жизни в пределах, устанавливаемых несущей способностью планеты, ее атмосферы, о поиске равных прав для всех жителей планеты. Такие цели означали бы радикальные экономические преобразования, которые вряд ли пришлись бы по душе хозяевам корпораций, банкирам и главам государств.
Поэтому мы стоим перед глубочайшей дилеммой: надо ли служить кратковременному профиту и экономическому росту? Или надо взглянуть правде в глаза и стать на службу долгосрочному выживанию планеты? Как решить сразу две проблемы? До сих пор все решения принимались в пользу первой, корпоративной стороны. Но ситуация изменилась.
Права природы
Через шесть месяцев после Копенгагена, в апреле 2010 г боливийский президент Эво Моралес созвал встречу в Кочабамбе (Боливия), на которую собрались около 30000 активистов, чьи голоса были проигнорированы на климатическом саммите ООН. Моралес получил существенную поддержку от других латиноамериканских стран, многие из которых входят в G-77 и пытаются пересмотреть договор с богатыми странами. Одна из таких стран, Эквадор, уже несколько лет пытается включить в договор “внутренние права природы”, которые недавно были добавлены в национальную конституцию Эквадора. Эта страна также выступает с предложением, по которому бедные страны могут оставлять свои нефтяные запасы в земле в обмен на компенсацию со стороны богатых стран. Богатые страны отклонили такое предложение: нефть для них важнее.
Тем временем, Моралес, единственный глава государства с индейскими традициями, дал ясно понять сначала в Копенгагене, а затем в Кочабамбе: “Перед нами стоит окончательный выбор: капитализм либо выживание”. “Ни одна из стран не выполняет своих обязательств … Или капитализм будет жить, или Мать-земля.”
Моралес предложил три идеи: 1) природе следует делегировать права, которые будут защищать экосистемы от разрушения в рамках Универсальной декларации прав Матери-природы, с принудительным правоприменением; 2) бедные страны должны получить компенсацию за кризисы, которых они не создавали, в контексте предложений стран G77 ; и 3) следует продолжить “мировой референдум по климатическим изменениям”, открытый для всех людей.
Моралес также подверг резкой критике системную зависимость от экономического роста и сверхпотребления как наносящих урон земле и призвал к переходу на экономические методы коренных народов. Он указал, что более 50% оставшегося биоразнообразия, включая леса, находятся на аборигенных территориях. Это не случайно, и полностью соответствует тысячелетней практике коренных народов,основанной на неиерархических и неэксплуататорских отношениях с природой.
Выступление Моралеса не получило в мейнстримовской массмедиа сколько-нибудь серьезного отклика, за исключением одного пространного интервью на сайте Эми Голдман Democracy Now, на Pacifica Network в США. Голдман спросила о добыче лития в Боливии. (Литий один из важнейших элементов для современных батареек, а в Боливии находятся самые крупные залежи лития.) Дело в том, что во время саммита в Кочабамбе, на шахтах, принадлежащих японским мультинациональным корпорациям, возникли протесты со стороны коренных групп населения. Моралес признал, что полностью не свободен от дилемм, с которыми сталкиваются другие мировые лидеры. Боливия, одна из самых бедных, самых эксплуатируемых стран, отчаянно нуждается в валюте от экспорта, хотя он, Моралес, проклинает эту необходимость. Он серьезно озабочен этими шахтами и ищет пути, как “регенерировать здоровые земли”. Он также сказал, что Боливия будет требовать не менее 60% участия в подобных разработках.
Из интервью вытекают несколько путей, по которым может пойти Боливия в попытках уравновесить промышленность с консервацией природы. Рассчитывает ли Моралес ввести новые экономические структуры? Как он обеспечит рабочие места? Будет ли у Боливии смешанная экономика с привлечением корпоративного участия там, где это необходимо, по примеру Китая? Или он действительно выступает за окончательное возвращение в экономическим моделям коренного населения? Если так, то не означает ли это ощутимое свертывание современного экономического развития? Ответы на эти вопросы следует искать в процессе, начатом в Кочабамбе. Посмотрим, как он пойдет и сможет ли он повлиять на Канкун и другие встречи.
Но вывод уже ясен. С этого момента, игнорировать предложение Моралеса уже нельзя. Теперь все мы одной лодке, всех захватил системный кризис. Дилеммы, с которыми сталкивается Моралес, в равной степени стоят и перед Камероном, и перед Обамой. Рост закончился, и требуется новое реальное видение того, как двигаться дальше. Это должно быть ясно всем. Пришло время согласиться, что первым делом надо сворачивать устаревшую, отжившую систему, которая может убить нас всех, и сформировать новую. И вот хорошие новости.
Устойчивость
В мире уже насчитываются сотни групп, на каждом континенте, занятых разработкой альтернативной экономической системы, – такой, которая будет функционировать в границах несущей способности планеты. У меня нет возможности останавливаться подробно на этой работе, кроме того она варьируется в зависимости от политических предпочтений. Но вот несколько ключевых моментов.
Общее направление поиска – определение систем, способных обеспечить экономическую достаточность и справедливость на постоянной основе, в то же время не выходящих за пределы несущей способности планеты. Большинство групп сходятся на том, что скоро системный экономический рост должен закончиться, хотя в специальных областях он приветствуется – например, в развитии определенных форм возобновляемой энергетики, возрождении местной земледельческой практики, в экологически устойчивом строительстве и искусстве. Другие составляющие новой экономики включают следующее:
• Принятие международного “протокола исчерпания нефти” для организованного и справедливого использования остатков ископаемого топлива и перехода к более экономному использованию энергии; общепринятый термин для такой политики “снижение мощности” – т.е. переход к минимально достаточному и справедливому использованию энергии.
• Всеобщее направление на консервацию и эффективное использование [природных ресурсов] во всех областях.
• Переход к “устойчивым” (без роста) экономическим моделям. Детальное и широкое исследование несущей способности на глобальном, региональном и местном уровнях.
• Упор на локализацию – не на глобализацию (при этом снижается негативное воздействие глобального транспорта). Местное производство для местного потребления, в особенности в таких критически важных отраслях как производство продуктов, строительство и энергетика. Запрет на конверсию плодородных земель. Укрепление местных систем земледелия. На национальном уровне, возрождение модели “замены импорта”; упор на местное производство наиболее необходимых товаров – а не на международную торговлю. Больший контроль и ограничения движения капитала через границы.
• Сокращение дальних переводок.
• Развитие местной партисипативной* демократии. В настоящее время есть различные ее варианты. Многие поддерживают принцип “самодостаточности”. Политическая власть переходит на нижайший практический уровень. (Проблема климата требует международных соглашений, в то время как экономическое и политическое руководство должно осуществляться на местном уровне.)
• Запрет на приватизацию “естественных ресурсов” – рек, лесов, генетических структур, медицинских растений, и т.д. – а также на «общественные ресурсы», такие как образование, здравоохранение, безопасность, и (по предложению некоторых групп) масс-медиа.
• Введение внутренних прав природы в законодательства стран, с правом принудительного правоприменения. Универсальное принятие Декларации ООН по правам коренных народов. Возврат земель коренным народам, экспроприированных для добычи полезных ископаемых и нефтеразработок.
• Запрет на “личное владение” корпорациями; введение политики “производить здесь и продавать здесь”; установление местных советов директоров, включающих среди местных акционеров достаточное количество представителей рабочих и экологических организаций. Поддержка кооперативных предприятий, принадлежащих общинам и коллективам рабочих.
• Введение новых стандартов экономических показателей. Устранение ВВП как показателя общественного успеха, и введение альтернативных показателей благосостояния людей и мира природы. Они должны включать такие общественные ценности как здоровье, образование и счастье (а не накопление богатств), а также защиту глобального биоразнообразия.
• Защиту стандартов “достаточности” в отличие от стандартов накопления богатства.
• Проведение формального процесса передачи зеленых технологий, и некоторой части избыточного богатства, от богатых стран к бедным, с учетом ограниченных экономических возможностей регионов. Возврат традиционных сельскохозяйственных земель, захваченных в колониальную эпоху и в результате недавней неолиберальной глобализации.
И это только малая толика того, что обсуждают в настоящее время тысячи людей на различных форумах, таких как Кочабамба, Мировой социальный форум и др. Большую информацию читатель может получить из Интернета, обратившись к вебсайтам следующих организаций: Post Carbon Institute, Transition Towns movement, Center for the Advancement of the Steady State Economy, New Economics Institute, Global Footprint Network, Ecosocialist International Network, New Economy Working Group, ETC Group, The Story of Stuff, 350.org, left or green biocentrism, Dark Mountain Project, Indigenous Environmental Network, Tebtebba foundation, Food and Water Watch, Navdanya, Third World Network, International Center for Technology Assessment, Global Alliance for Rights of Nature, Rainforest Action Network, Institute for Policy Studies, International Forum on Globalization. Несомненно есть и много других.
______________________________
Джерри Мандер - основатель Международного форума по глобализации в Сан-Франциско. Среди его книг «Четыре аргумента за отмену телевидения», «Когда не остается ничего святого», и «Судебный процесс над глобальной экономикой» (с Эдвардом Голдсмитом) и «Альтернативы глобализации» (с Джоном Каванахом)
______________________________
* Партисипативная (в отличие от репрезентативной) демократия учитывает голоса всех людей. – Прим. ВП
Перевод Виктора Постникова
Очень многие люди на планете задумываются о том, как создать альтернативную систему и уже существует множество разработок на эту тему, многие из которых совсем не лишены здравого смысла. Вопрос в другом: даже если идеальная система будет разработана, она так и останется на бумаге, поскольку реализация любой альтернативной системы будет означать свержение власти мирового олигархата. То есть, если учитывать, что около 400 человек владеют более чем половиной зесурсов на планете им придется расстаться со своим богатством и отдать и его и свою власть людям. Понятно, что добровольно они этого не сделают. Поэтому получается, что ради власти и денег небольшая группка уничтожает всю Землю и сделать с этим ничего нельзя. Следовательно гениальность разработанной альтернативной системы будет заключаться даже не столько в ней самой, сколько в способе ее реализации. А вот с этим пока ни у кого ничего не получается - как реализовать даже самую логичную, правильную, справедливую систему - этого не знает никто. Учитывая гнилую человеческую сущность олигархат скорее угробит всю планету и погибнет, чем поделится властью. Жажда власти сильнее жизни, увы. Поэтому гениальность такого рода разработок будет поределяться даже не самой сутью этих разработок, альтернативных моделей и так далее, а возможностью их имплементации в данных условиях.
ОтветитьУдалитьСовершенно согласен с Lenny,однако не думаю, что это возможно.Дело даже не только и не столько в этих 400- а может и 40000-человек. С капитализмом уже эффективно боролись, но ни Природе, ни людям легче не стало. (Очень мягко говоря).Что это за демократия посткапиталистической парадигмы? А большинство людей хотят "хорошо жить" и много потреблять! По-видимому,когда случится Катастрофа, и останется 1-2млрд. человек максимум,тогда и будет возможно такое,о чём пишется в статье. Да и то, это, ведь, итак УЖЕ будет экологическая Катастрофа- то ли из-за ядерной войны, то ли сама по себе...
ОтветитьУдалить