ПЕРВОПРИЧИНА ДЕГРАДАЦИИ БИОСФЕРЫ ЗЕМЛИ - ОДНА. ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ - ДЕСТАБИЛИЗАЦИЯ КЛИМАТА,

ПЛОХАЯ ЭКОЛОГИЯ И НАШИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ, - ЛИШЬ ЕЁ СЛЕДСТВИЯ.

И СОСТОИТ ОНА В НЕДОПУСТИМО ВЫСОКОЙ ЧИСЛЕННОСТИ ЛЮДЕЙ НА ЗЕМНОМ ШАРЕ.

среда, 19 января 2011 г.

О коммунистической утопии и реальном социализме с "обезьяним лицом"

Коммунистическая идея утопична именно потому, что она не соответствует нашим инстинктивным программам. Такое общество невозможно для людей даже на короткий срок. Для него нужен ни много ни мало, как другой человек. Коммунисты попробовали создать такого человека путем искусственного отбора, уничтожая десятки миллионов «недостойных жить при коммунизме», но оказалось, что подходящего материала для селекции нового человека среди людей просто нет.       

Чье лицо у социализма? В прошлом веке (XIX – прим. мое – П. П.), когда о жизни обезьян почти ничего не знали, сообщения о том, что они делятся пищей, привели в умиление некоторых мыслителей. Еще бы! Стоит развить эту милую привычку дальше – и получишь общество справедливого распределения у предков человека. И в нашем веке некоторые умоляли зоологов: найдите, найдите «зачатки», они так нужны для фундамента Верного Учения! Раз оно их предсказывает – должны быть. Но все напрасно. Не нашли. Зато выяснили другое. Иерархи стадных обезьян никогда не делятся с другими самцами тем, что добыли сами, своим трудом. Они раздают отнятое у Других, причем то, что оказалось не нужным самому. При кочевом образе жизни все, что не смог сожрать и спрятать за щеку, приходится или бросать, или «распределять». Одаривают «шестерок» и самых униженных попрошаек, зачастую по нескольку раз вручая подачку и тут же отбирая. Эта процедура – не забота о ближнем, а еще один способ дать другим почувствовать свое иерархическое превосходство.       
Этологи проделали с обезьянами много опытов по выяснению материальных отношений. Вот один из них. Если обучить содержащихся в загоне павианов пользоваться запирающимся сундуком, они сразу соображают, как удобно в нем хранить пожитки. Теперь, если доминанта снабдить сундуком, он только копит отнятое добро, ничего не раздавая. Если все получают по сундуку – доминант все сундуки концентрирует у себя. Второй опыт: обезьян обучили, качая определенное время рычаг, зарабатывать жетон, на который можно в автомате купить то, что выставлено за стеклом. Общество сразу расслоилось: одни зарабатывали жетон, другие попрошайничали у автомата, а доминанты – грабили, причем быстро сообразили, что отнимать жетоны, которые можно хранить за щекой, выгоднее, чем купленные тружеником продукты.       
Труженики сначала распались на два типа: одни работали впрок и копили жетоны, тратя их экономно, а другие как заработают жетон, так сразу и проедают. Спустя некоторое время труженики-накопители, которых грабили доминанты, отчаялись и тоже стали работать ровно на один жетон и тут же его тратить. Эти и многие другие исследования показали, что на основе своих инстинктивных программ приматы коммунизма не строят. Они строят всегда одно и то же – «реальный социализм».


Прообраз «государства нового типа». Для историков и мыслителей XIX в. первыми государствами были рабовладельческие деспотии Среднего Востока, Теперь же мы знаем, что деспотиям предшествовали дворцы-государства. Они были на Среднем Востоке, в Средиземноморье, Индии, Китае, а также на Американском континенте (что особенно важно, потому что это независимые цивилизации). На сегодня это самые ранние государства в истории человечества. Устройство их поначалу казалось странным: центр всего - большое сооружение, целый лабиринт каких-то помещений. Постепенно выяснилось, что это разного рода склады – «закрома родины». Некоторые из государств обладали письменностью, плоды которой заполняют часть помещений дворца – это архивы. Содержание текстов не оставляет сомнения: это инструкции – что, где, когда сеять, жать, доить, сколько чего поставить в закрома и когда, кому, какие строительные и транспортные работы произвести. А также, кому сколько из запасов выдать на пропитание, посев, строительство. Исполняли все это окрестные поселения. Их могли населять местные жители, у которых отняли право инициативы, полусвободные крепостные, завоеванные аборигены, добытые войной государственные рабы – не столь важно. Управляла ими (ради их же блага, разумеется) централизованная административная система чиновников, построенная по иерархическому принципу. На вершине пирамиды стояло, видимо, несколько человек. По крайней мере, если царь и был, он был всего лишь военным предводителем. Формально собственность находилась в руках государства, чиновники ее только учитывали, собирали, перераспределяли и… гноили (о последнем свидетельствуют раскопки складских помещений). Из четырех действий арифметики им хватало двух: отнять и разделить. Такая экономическая система складывается очень легко из тех инстинктов-кубиков, которыми располагают приматы, и им соответствует, подобно тому, как структура власти складывается из иерархических кубиков.       
Время смело государства-закрома. Но когда в нашем веке, при много более высоком техническом уровне людей заставили строить свои страны по утопическому, а посему невыполнимому проекту, они построили, что смогли. А смогли они то, о чем предупреждали знающие люди: неэффективную сверхцентрализованную систему, в которой лишенные собственности и инициативы «массы» плохо работают, попрошайничают и воруют, а возвышающаяся над ними огромная административная пирамида разворовывает и уничтожает львиную долю того, что отнимет в свои закрома; систему, до тонкостей повторяющую государства-дворцы, построенные на заре истории. Как видите, инстинкты, превращающие столь привлекательную на бумаге идею социализма в уродца, по-прежнему живы, никуда они не делись за прошедшие 3-5 тыс. лет. И никогда никуда не денутся. Поэтому и через тысячу лет, если кто-либо вновь встанет на этот путь, получится опять социализм с обезьяньим лицом.       
Сейчас полезно понять, что «реальный социализм», как всякое низкое (простое, достижимое разрушением) состояние, подобен воронке: в него очень просто скатиться, но из него очень трудно выбраться. Поэтому крах коммунистической идеологии в социалистических странах ничего быстро к изменить не может. Им суждено еще долго: барахтаться в тисках социалистической экономики, порождая разные ее варианты. И никакого значения не имеет, какими «несоциалистическими» словами будут называть это состояние.       
Мы знаем лишь один способ противостояния этим инстинктам. Основу общества должны образовывать не лишенные собственности, инициативы и влияния на власть «массы» (они в таком состоянии автоматически превращаются в нерадивых попрошаек и воришек), а независимые от государства, производители, имеющие достаточно чего-то своего (земля, дом, орудия производства, акции и т. п.) для того, чтобы чувство собственного достоинства и уверенность – в собственных силах были точкой отсчета при бессознательном выборе мозгом подходящих программ поведения. Кстати, давно замечено, что как раз находящиеся в таком состоянии люди проявляют в наибольшей степени желание – помогать слабым из своего кармана, не требуя ничего взамен.       
Поэтому общество свободного предпринимательства оказалось способным реализовать во вполне приемлемой для людей форме больше социалистических идеалов, чем общество «реального социализма».       
Коммунистическая идея утопична именно потому, что она не соответствует нашим инстинктивным программам. Такое общество невозможно для людей даже на короткий срок. Для него нужен ни много ни мало, как другой человек. Коммунисты попробовали создать такого человека путем искусственного отбора, уничтожая десятки миллионов «недостойных жить при коммунизме», но оказалось, что подходящего материала для селекции нового человека среди людей просто нет.       
Общественные насекомые (термиты, осы, пчелы, муравьи) имеют иные инстинктивные программы и на их основе образуют «коммунистическое общество», где царят рациональные и справедливые правила поведения, которые все выполняют честно и ответственно, а пища распределяется в соответствии с потребностью каждого. Для них коммунистическая цивилизация была бы осуществима. Зато появись там строители социализма или свободного предпринимательства, они потерпели бы крах, а их идеи объявили бы утопическими. Ибо муравьи – животные муравейниковые, а не политические. Аристотель понял, что поведение человека задано его первобытным, животным прошлым. Тьма комментаторов билась над фразой «человек – животное политическое», ища в ней некий темный, иносказательный смысл и отбрасывая буквальное прочтение.

7 комментариев:

  1. Я в шоке ! А ведь всё правильно ! И как просто и доступно написано ! Разделяю взгляды автора , но капитализм более омерзителен сейчас по крайней мере , т.к. аппелирует к низменным и примитивный инстинктам человека . Как жаль что пока не придумали ничего нового .

    ОтветитьУдалить
  2. Согласен, Дольник умница и большой мастер эпатажа.

    А знаете почему капитализм омерзителен? Именно потому, что он лучше всего приспособлен под безжалостные законы эволюции жизни на Земле: съешь или подчини себе слабого, отбери у него лучший кусок и трахни его самку для продолжения своего рода.
    А в наш "политкорректный" век любое напоминание о нашей звериной сущность - неприятно.

    ОтветитьУдалить
  3. Не согласен. Никакой Дольник не умница, а скорее наоборот - еще один из числа шипко грамотных. :-)

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Типа, кто там шагает левой в нашей колонне правых посредственностей?

      Удалить
  4. Мда... автор явно знаком с коммунистической идеей по рассказам бабушки-эмигрантки. Иначе бы такая глупость в голову не пришла.

    ОтветитьУдалить
    Ответы
    1. Озадачил, да?
      Это хорошо - мозги проветриваются, раскупориваются...

      Удалить
  5. У этих-то не проветрятся;разве что изредка м.б.
    А вообще, давно сдаётся мне, что общество- если кирдык ему не придёт в этом веке -так и будет колебаться, негармонично, конечно- от более коллективистской организации, к более индивидуалистической. Но пиздец более вероетен и это меня уже не расстраивает.

    ОтветитьУдалить